Читать интересную книгу Петербургский сыск. 1873 год, декабрь - Игорь Москвин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13

Иван Дмитриевич поднялся с нагретого собственным телом кресла.

– Екатерина…

– Семёновна, – произнесла она тихим, но довольно решительным голосом.

– Екатерина Семёновна, прошу Вас, присаживайтесь.

– Благодарю, – она без ложной скромности осторожно опустилась на предложенный стул.

– Извините, – вновь прозвучал её голос, – но я решительно не понимаю цели моего визита к вам?

– Сударыня, – Иван Дмитриевич воротился на своё место, – у вас в знакомых есть некий Осипов?

– Василий? – ответила Екатерина вопросом на вопрос.

– Совершенно верно, Василий… – Путилин вопросительно посмотрел на Соколова.

– Ионович, – подсказал тот.

– Василий Ионович Осипов.

– Да, это мой жених.

– В последнее время ничего странного в поведении Вы не замечали?

– Я не понимаю вашего интереса к персоне моего жениха.

– Скажите, когда вы видели Василия в последний раз? – пропускаю мимо её тираду.

– Два или три дня тому.

– Где?

– Он приходил ко мне.

– В день последней встречи вы поссорились?

– Да, – удивлённо посмотрела на начальника.

– После ссоры вы больше его не видели?

– Да.

– Он способен на причуды?

– О нет! Он вполне серьёзный человек, в последнее время его всецело занимала учёба в Технологическом институте.

– У Василия были ещё знакомые по имени Екатерина?

– О знакомых не могу сказать, но его матушку тоже назвали Екатериной.

– Где она сейчас?

– Год тому умерла.

– Сегодня утром Василий Осипов явился в отделение и дежурному чиновнику заявил, что два дня тому у Николаевского моста он ударил железным кольцом в висок знакомую барышню и, чтобы скрыть преступление, утопил тело в проруби.

– Не может такого быть! – вскочила она, прикрыв ладонью рот. – Кого же он убил?

– Он сказал, что вас.

– Меня? Меня? Но я же, я…

– Да, поэтому я поинтересовался о его фантазиях.

– Где Василий?

– Он у нас, и боюсь, его состояние вызывает глубокое беспокойство, он нуждается в первую очередь в помощи врачей, его помутившийся рассудок не отличает реальности от фантазий.

– Бедный Вася! – в её руке, как у фокусника, из ничего возник белоснежный платочек, которым она вытирала появившиеся из глаз слёзы.

Иван Дмитриевич приказал Соколову, чтобы тот привёл Осипова.

Через пять минут, в течении которых в кабинете висела тишина, каждый был занят своими мыслями, дверь после двух – трёх ударов открылась, и первым вошёл Осипов со впалыми щеками, покрытыми многодневной щетиной, казавшейся грязным налётом, и остекленевшим пустым взглядом из—под густых бровей.

– Катя, ты уже вернулась? – бесцветным голосом произнёс он.

Она же в изумлении смотрела на вошедшего, наверное, впервые увидела его в таком состоянии и небрежной грязной одежде.

– Тебе не больно? – сказал он, обращаясь скорее всего в пустоту, потому что смотрел куда—то в стену.

– Василий, – Иван Дмитриевич обратился к нему, но взгляд по прежнему направлен в стену, – ты узнаёшь Катю?

– Да, я её убил два дня тому.

– Я жива! – воскликнула девушка.

– Ты снова пришла ко мне, – его губы безжизненно шевелились, словно это он вернулся с того, неведомого нам света, – я рад тебя видеть, скоро мы встретимся.

– Иван, – Путилин обратился к Соколову, – бери сани и вези господина Осипова в больницу Николая Чудотворца на Пряжку.

Когда в сопровождении агента Василий был уведён, Иван Дмитриевич обратился к Екатерине.

– Госпожа Извицкая, я думаю, Вашему жениху больше требуется помощь доктора, нежели сыскной полиции.

Хрупкие плечи девушки вздрагивали при всхлипывании, маленькими ладошками она закрывала лицо.

Глава вторая. К чему приводят ночные прогулки

Ресторация господина Давыдова, что находилась на Владимирском проспекте, напротив Стремянной улицы, была известна петербуржцам как «Давыдка» или с лёгкой руки завсегдатая— литератора Слепцова «Капернаум», прозванным в честь города упоминаемого в Новом Завете, как любимого местопребывания Иисуса Христа. Тем самым Слепцов давал самую лестную характеристику заведению.

В первый зал можно было войти с улицы и, не снимая верхней одежды, пройти к большой стойке, где услужливый официант мог налить рюмку водки и поднести к ней на белой с каймой тарелке пирожок для закуски, откланяться и покинуть заведение. Хотя второй зал и не привлекал посетителей особой роскошью, но его отличительно чертой был поставленный у стены длинный стол с рядом чернильных приборов для господ литераторов, журналистов, художников и иных деятелей научного труда, которые здесь же иногда, когда не хватало времени, за рюмкой водки писали срочные статьи. В редкие дни за столом не появлялся Лесков, в пошлом году опубликовавший отдельной книгой свой роман «На ножах», каким событием был крайне недоволен, выражая своё негодование – редактор так приложил руку к правке, что Николай Семёнович не узнал своего романа.

Терпигореву, недавно возвратившемуся из ссылки, и Тургеневу приходилось прилагать большие усилия, чтобы гасить невольный гнев довольно известного в России литератора.

Надворный советник Сергей Иванович Левовский, чиновник Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг, и ротмистр 8—й уланского Вознесенского Его Высочества Принца Александра Гессенского полка Илья Николаевич Торонов, пребывающий в отпуску, сидели за соседним с литераторами столом.

Левовский смаковал из высокого бокала французский кларет, перед ним стояли тарелки с бараньими рёбрышками, отбивной из телятины и твёрдыми итальянскими сырами. Его же приятель пристрастился в полку к русской водке и перед ним возвышался запотевший графин, рядом стояла рюмка, две икорницы, квашеная капуста, нарезанная тонкими кусками буженина и солёные грибы.

Чиновник после второй бутылки вина благодушествовал, дела на службе шли прекрасно. Сергей Иванович со дня на день ожидал новой должности, что сулило немалую прибавку к жалованию, которого в последнее время не хватало из—за пагубного пристрастия к карточной игре. Он с превеликим удовольствием прикладывался к высокому бокалу, наполненному рубиновым терпким напитком, забывая о закусках.

– Завидую тебе, – Сергей Иванович крутил между пальцами ножку бокала, едва не выплёскивая на белоснежную скатерть вино, – у тебя интересная жизнь: служба, походы. Шашку пристегнул и вперёд, а у меня… – он махнул второй рукой, едва не опрокинув графин.

– Сергей, не завидуй, – Торонов перехватил пытавшийся упасть графин и, словно фокусник, из него наполнил рюмку до краёв, – я бы с превеликим удовольствием поменял свою службу на твою, ты уже надворный, скоро станешь коллежским, а мне до полковника… Эх!

– Что ты? Просто ты не представляешь. Каждый день одно и тоже копание в кипах бумаг, писание бесконечных отчётов, никому ненужных докладов… Перестань упоминать о моем сидении в присутствии, мне становится от самого упоминания плохо, хотя лукавлю и моей службе есть некоторое разнообразие. Когда—нибудь я тебе расскажу об одном дельце, но как—нибудь потом, а теперь давай лучше за тебя, за твои походы и армейский дух, – он поднял бокал.

– Что ж, присоединяюсь, – Илья Николаевич с хитрецой прищурил правый глаз, – а как продвигается жениховское дело с Марьей Николаевной?

– Думаю, на Пасху ты не откажешься поприсутствовать на нашей свадьбе, – расплылся в улыбке Сергей Иванович и поднёс бокал к стоящей на столе рюмке, которую подхватил Торонов и ударил по стеклянному сосуду приятеля. Одним глотком отправил в рот и закусил подхваченной на маленькую ложку паюсной икрой.

– А почему ты пригласил меня сюда? – Илья Николаевич сделал ложечкой круг в воздухе.

– Знаешь, мне нравится чувствовать себя причастным к русской литературе, за тем длинным столом, – он украдкой указал на соседний стол, – собираются литераторы и журналисты, чьи имена у нас на слуху. После службы хочется возвышенного, почувствовать себя человеком, а не бумажным червём. Кстати, ты видишь тот с левого края с русой бородкой?

– Вижу.

– Так это автор «Отцов и детей», «Дворянского гнезда».

– Извини, Сергей, но я не любитель чтения, поэтому мне, что отцы, что дети, одного поля ягоды.

– Ладно, забудь. А когда тебе в полк? – попытался перевести беседу в другое русло Левовский.

– Я умоляю, не напоминай мне о службе, – рука опустилась на левую сторону груди, а лицо скривилось, будто Илья Николаевич съел лимонную дольку.

– Не буду, не буду, – открестился от приятеля Сергей Иванович, – только и ты не говори мне о моей.

– Договорились.

– Ещё по одной?

– Я по армейской привычке только «за», – он приложил дав пальца к виску и отсалютовал, как польские офицеры, – кстати, если я задумаю выйти в отставку, в твоём присутствии не найдётся тёплого местечка для бывшего офицера?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Петербургский сыск. 1873 год, декабрь - Игорь Москвин.
Книги, аналогичгные Петербургский сыск. 1873 год, декабрь - Игорь Москвин

Оставить комментарий